Форум » Текущие обсуждения ЛИТО » Семинар 2008. Настя Карпета. Стихи » Ответить

Семинар 2008. Настя Карпета. Стихи

М.Б.: 2005 карпета настя (стихи) Дома И когда я открываю глаза, то я вижу потолок и пятно от лампы. И я думаю, что выше потолка?.. Там другие квартиры и люди, которые ходят по моему белому небу. 2006 * * * У меня потерялся кот С такими большими глазами, Зелеными, как укроп, Глубокими, как цунами... Солнце ко дну идет, Вода превратилась в камень, У меня потерялся кот С такими большими глазами. Остановка Неуклюжая погода. Лужи жмутся друг к другу: Лужам холодно. Идет к остановке какая-то девушка, Знаете, такая истерично-невежливая, Хлестает воздух словами, как веником, Ругает погоду, политику – Все на свете, Какого-то парня, кажется, Петю. (бедный Петя!) Ужасно невоспитанная девушка. На остановке стоят мама с сыночком, Сыночку на вид лет тридцать с хвостиком, От него несет водкой и «Орбитом». Они стоят на остановке. А в близлежайшем киоске Девчушка, чуть больше Дюймовочки, Покупает сигареты и мороженое, Задрав голову, улыбается скачущим по небу Облакам творожным И скачет, как они, на асфальте холодном... Такие вот люди в моем городе. * * * Я грызу сухари, Запивая их сладким компотом. День прикинулся мертвым и ждет, когда солнце зажжет фонари. Сверху падают звезды: В кого-то и на кого-то, Хорошеет погода. Банально – от зари до зари. Вроде надо идти, что-то делать, важное что-то, Но, к несчастью, погасло что-то внутри – Мне плевать на звезды и на погоду: Я грызу сухари. 2007год * * * Из подъезда в автобус, небо спрятало солнце в кармане и изысканно смотрится над серыми крышами снов. Я меряю жизнь ямами и каблуками, Я меряю небо количеством облаков. * * * Выползаешь на улицу, повсюду жизнь в миниатюре симпатично крутится. Не щурься – будут морщины, а это некрасиво, не будешь нравиться людям. * * * Сок апельсиновый, безалкогольный, Пинок под зад – неодобрение. Зубная паста и крематорий – Такие нужные изобретения. Лежат с начинкой кусочки хлеба, И люди скачут по траекториям, И всем охота попасть в историю, А попадают лишь пальцем в небо. * * * Я залезу на толстое дерево в парке И на все города крикну: «Арбуз!» Придут умные дети с тетями, дядями будут слушать меня, серьезно кивать, И я буду как Иисус когда-то говорить о серьезных вещах. Может, меня поймут. * * * В высокой башне живет принцесса, Принцесса ест алые ягоды, пьет вино и смотрит телевизор. Ей наплевать на того единственного, который сейчас где-нибудь в Париже пьет пиво с другими такими же романтиками. Ну и правильно. Ну его нафиг. * * * Тучи танцуют танго под музыку магнитофона. Законы обычного дома: соседи живут выше шкафа. Нажму на курок – не жалко. Кончились силы и сны. Пусть тучи танцуют танго под музыку тишины. * * * Время скачет вниз за белым кроликом. Я не успеваю – снова в пробке. Анонимно наркоманы, алкоголики собрались без цели и без толку. МАМА! Где ты? Тучи солнце погасили, воды льют на зыбкие надежды. Тра-та-та! А нервы не выдерживают! И навстречу нам идет шизофрения. 2008 год Город Красавица не нравится мне больше, я шепчу, что это пошло и не воспринимается мной. Долой самодовольство и раскиданный по улицам народ, они не воспринимаются мной. Пошли вон! Вы слишком уважаемый сэр, вас перехвалили достаточно, вон! Вы не воспринимаетесь мной. Все это смешивается, переливается, консистенция ужасная! Но какой мировой интерьер! Улицы заставлены парками, домами, людьми, несущими фирменную ерунду в эфир, носящимися от одного до другого здания. Город не воспринимается мной. Но, определенно, выглядит вполне разумно из космоса. * * * Делишки созревают, скатываются, вылепляется будущее человечества, и ради смеха звезды закрываются как магазины навечно. Как кожура от киви, валяется прошлое, его почистили и съели, переварили, забыли. Теперь будем сытыми и слепыми. Как настоящие звери. * * * Ты почти пережил зиму, Ты – мой герой. Ты тыкаешь в солнце спичкой и говоришь: «Еще не готово». Ты почти пережил зиму. Ты говоришь: «Мне за шиворот капает праздник, он хочет мне навредить». Ты почти пережил зиму. Ты рыхлишь носком сапога сугроб, чтобы найти зиму. * * * Пока ты хлопал в ладоши и складывал оригами, Пока ты стрелял в окно из пулемета, Пока ты спал и видел во сне крокодила, Я воевала с врагами. Они меня победили. * * * Контроль за собой, в порыве отчаянья порвать потолок на перекладины и скинуть с балкона кого-нибудь раненого, чтоб не мешал сходить с ума, простить и закрасить белые пятна тенями тех, кто не умер со скуки, и сжечь бумаги с рифмованным «кажется», и свято верить в происходящее, держась за твои руки. * * * Сидели мы чуть ниже Бога, и вечер ежился от ветра, ты закурила сигарету, ногой болтая над дорогой. Сидели мы чуть ниже Бога, ты закурила сигарету, нам просто было очень плохо, что Бога нету. * * * Боги крошат снег на город, У Богов стальные когти. Люди носятся по кругу От учебы до работы. Боги крошат снег на город, У Богов стальные нервы, Если ты еще не умер, Ты, наверно, станешь первым. Боги крошат снег на город, У Богов стальные щечки. Девочка идет под снегом, Ловит снег в ладоши-лодочки. * * * Замирают стены на всякий случай. Запирают двери на сорок крайностей. Существо из крана течет за лучшим и сшибает время своим упрямством. С неба светит солнце и орет: ‘что дальше?’ И огрызки снов рассекают тело. И на дне стакана лежит жажда и упавший туда человек. * * * Быть может, нам купить селедку и съесть. Мы станем слаще и насыщенней, И будем лучше понимать себя, вытаскивая кость из глотки, разбрызгивая слюни до стены. Трамвай запекся на асфальте. Точно рассыпался вокзал на поезда и пассажиров толстых, тощих. Нет. Мы не будем есть селедку. Мы не голодны. * * * - Я дохожу до края, до точки, Я собираю цветные фантики. - Я – технический гений, Я рисую кружочки, Еще восемь кружочков И будет галактика. * * * Люди как овощи: Растут. Созревают. Портятся. Такая вот несуразица. Мы еще можем уехать вдвоем в Австралию? Я не спрашиваю. Я повторяю как заклинание: мы уедем вдвоем в Австралию… Люди как овощи. Какая разница. * * * Господа нам хлопали, скалили зубы. Вы сходите с ума, лишь бы нам не туго. Вы бросайте мысли, предавайте свободу, лишь бы мы не кисли, лишь бы нам не плохо. Вы сжигайте дома, умирайте за правду. Господа нам хлопали и кричали‘ браво’. * * * Унылая реальность, Голубые слеты в асфальт, Следы вперед тащатся – Кто-то прошел босиком по грязи. Губами обхватывает горлышко, Едко-едко. Давай, кури свою сигарету, Давай, спи лицом вниз. Внизу уже все не так, А там, наверху? Голубые слеты с крыш. Следы в хвосте очереди, Покупают еду. * * * Коридор в окнах: законопатим свет. С потолка – мокро. Мне восемь тысяч лет. Бесконечный обморок – жарко – пороха нет. Потроха кончились, будем жрать картошку, бить по рожам ложкой и сажать людей в обескровленный свет. Коридор темный. Томный, четкий взгляд летящей с крыши девчонки, она может сделать минет за двадцать рублей, хотя… уже нет. Она тоже имеет право быть красной лужей. Коридор нужен – он ведет в туалет. *** Моя леди, Мэри. Ну что ты, в самом деле? Ты просто пьяна, такие дела. Гляди, идет дедушка, несет с собой веточку, дедушка сделает розги, будет воспитывать сына. Гляди, Мэри, плывут за пивом разные, любимые собой мальчики. Девочки цепко курят, у них чулки в клеточку, а в клетках сидят попугаи. Давай, Мэри, покоряй, твой рай от них недалеко. Если дадут визу и вид на жительство, тогда получится выжить в цехах счастьястроительства. Если получится. * * * Бульдога заперли в стальном цилиндре. Бульдогу кинули кусок сала. Бульдог открыл щель в цилиндре. Бульдог постиг суть мирозданья. Бульдог увидел шмат неба, висящий плоско внутри цилиндра. Бульдог услышал глухой выстрел. осел тихо на дно цилиндра. * * * У меня крах системы, я жую время, я меряю новые пухлые тапочки. Ты живешь как ласточка в своем спелом мире, лишенного всякого хаоса. У меня – солнце в затылок вывесилось, я купила мысли чужие, поношенные. Ты опять потерялся в своей квартире, выпив несколько круглых колесиков. * * * Пинаю клумбу, бархатцы барахтаются упруго в качающемся танце. Иностранцы шарахаются, дарят нам мясорубки и машут своими ручками-пяльцами. Мы отчаливаем в последнем маршрутном, и нам в ноги вплетаются бархатцы. * * * Трубочист съел километры крышные и дождевые. Трубочист увидел лето глубоко под красной пылью. Трубочиста обкорнали и придали форму сушки. И зарыли под трамваем, улыбаясь до верхушки. * * * Красный, зеленый, белый. Ржавый. Люди ходят по парам. Внутри горят фонари. Пожары горят внутри. Меня смывает волной. Идем по людским кварталам. Я тянусь по спирали, Ты – ко всему спиной. Тебе тяжело. Ты же живешь со стервой. И тяжело быть не первым, и далеко не вторым. Внутри горят фонари. Люди ходят под кайфом и не хороводят. Они устарели давно. Твое лицо мне знакомо, я с ним не как будто, а дома. Красный, зеленый. Можно бежать. Внутри меня ржавый опять. Мне не к кому здесь растаять, губы в пучок. Собрался малыш в школу. Вот дурачок. Бежим, падаем по кварталам. Мы – хуже мошки – мошка умеет кусать. Ты снова какой-то странный – идешь ко всему спиной синий, зеленый, ржавый. Меня смывает волной. * * * Дома друг на друга зажглись окнами. Моргать не умеют. Зачем? Какой смысл? От этого станет кому-то теплее? От этого станет кому-то плохо? Кач-кач. Папа с дочкой примерзли к качеле. Кач-кач. Умирают мартышки в зоопарках. Кач-кач. Тают звезды на солнечном, северном. Кач-кач. Папа с мамой танцуют вальс. Кач-кач. * * * Ты видишь: облако, ветер и дом, запомни взгляд, такт не в такт, скорая в белом, такт не в такт, брызги летят, светлые мысли хороших мальчиков, такт не в такт, брызги летят, ПИФ-ПАФ из пистолетиков! ПАФ! брызги летят, цепляется взгляд за небо… паф. * * * Бездарное утро. Мечемся и, наконец, Рвемся. Колесики выкатились, оскалили пасти и кости. Смотри выше – в руках у Бога фломастер. Сейчас он на заборе напишет: «Россия для русских». Знаю я эту Россию в шмотках нерусских, в мыслях заморских, скользких танцах, бубном грозящих. Впрочем, уже неважно, поганое утро нас разорвало на части. *** Шагай по крошечным кварталам, собравшихся из серых плиток. по городу, задавленному нами, отравленному и зарытому. Втыкай в него сухие пальцы – камни, плюй на него расчетливо и сыто. Из миллиона обезглавленных я выбираю самого убитого. *** Время завязало узелки прочно, четко. Женщина на остановке отбивает чечетку. Утро крутит старый клип, всем плохо, всем людям плохо. Сердце съежилось, застыло, не болит – время вылечило сердце. Автобус как монолит – непоколебимый едет. Люди жмутся друг к другу внутри – седеют. * * * На небе кривые штучки, людишки лежат в кучке. У нас – новые игрушки летят с вертолетов на дом. На улицах тучные тучки хватают за мочки и ручки, Пулеметная очередь скучно стоит за молоком *** Окно стало серым и страшным. Мы удержали друг друга на расстоянии дальше, увидев друг в друге свободу. Окно скрипит непогодой и яростно требует красных солдат, чтобы его пнули в живот. Непогода ревет, и глупо глазеет закат на то, как ты идешь в переход, как я умираю за красных солдат, как я кидаю красных солдат вперед, прямо в окно. * * * Мои солдатики маршируют под флагом. Они хорошие. Солдатики верят в чудеса. Солдатики жуют сырое мясо. Я закрываю ладошкой солнце, чтобы оно не сбежало, я закрываю глаза маме, мама смеется и плачет, когда я вырос, и не могу любить маму. Я бегу за солдатиками. Они меня не знают. Я хочу шагать рядом, Я хочу верить в чудеса. Подождите! Простите, я еще маленький. Простите, я скоро вырасту И встану в строй. Я сплю и вижу маму. Мы пьем с ней чай. Папа мне машет в окошке. Мои солдатики маршируют под солнцем. Они хорошие. карпета настя (стихи)

Ответов - 0



полная версия страницы