Форум » Текущие обсуждения ЛИТО » "Тёмная" - 2009 » Ответить
"Тёмная" - 2009
М.Б.: «ТЁМНАЯ» - 2009 1) * * * Ты в сердце живешь Моем! Болишь иногда там Сильно. Нам тесно бывает Вдвоем, Слова потому так Обидны... Я в сердце живу Твоем! И счастлив лишь там Я буду. Бывает, что тесно Вдвоем, Но стоит ли гнать Оттуда? 2) *** Уходят тревоги моей бесконечной зимы. Приходит короткого лета кристальный покой. О нежной дружбе договорились мы, А мне бы просто забыть, кто ты такой. Лепестками майских яблонь моя привязанность Облетит, предоставив место целебным травам. И мы поймем, насколько мы все же разные: Небеса, нас не связавшие, были правы. Золотящимся в свете июньских лучей котом Ты уйдешь на недолгие поиски новых бед. И осознаю я только потом, Что жизнь невозможна, когда тебя в сердце нет. 3) * * * Я сегодня, чтоб дом приукрасить, Занялась пересадкой цветов. Суккуленты, гортензия, кактусы – И пейзаж подоконный готов. Поливать, даже воду отстаивать, Буду землю рыхлить, и, дай бог, Чтоб в горшке, что свободным оставила, Проросла молодая любовь. 4) ЭРА МАТРИАРХАТА Одиноко до боли, до галлюцинаций. Вот опять по квартире брожу я, как призрак. Злая гордость мешает мне в этом признаться. Злая гордость стервозна, сильна и капризна. Я б хотела быть слабой, дойти до предела И в отчаянии спутаться с первым же встречным. Мне до высшей морали давно уж нет дела. О любви на всю жизнь не идет даже речи. Мне всего-то и нужно: любить, восхищаться, Знать, что нам по пути. Нужен равный мне спутник. Ведь гордиться мужчиной огромное счастье. Быть достойным любви – это тоже поступок. Одиноко. До боли. До слез и истерик. До навязчивых мыслей, что я недостойна. Но мне слабой не быть, и приходится верить, И истерики прятать за взглядом спокойным. Говорят, не глупа и не злая, по сути, Молода, не уродлива, в меру богата, Добровольно одна – это тоже поступок – Я, живущая в эру матриархата. 5) * * * Не сказать тебе слов изученных, И неведомых не сказать – Все мое для тебя озвучено, Вновь не хочется повторять. Потому лишь молчу не гордо я, Не пускаясь в расход, в речь, Что, своей дорожа свободою, Этим можешь ты пренебречь. Мне молчанье твое тягостно, Тяжелее любых нош… Ты делилась со мной радостью… И тревогою отревожь… 6) Песня Богородицы, как молитва, звучащая в душе… Милая моя Богородица! Матерь моя. Ты моя любовь, мое сердце Жизнь моя. Как песня Твоя звучит во мне Песня Душевной Теплоты. Она звучит и в Тебе И Песня Твоей Любви. Ты моя матушка родная, Любимая мечта, Ты мое сердце, да. И мое утешение, Моей души прикосновение. Ты – моя любовь. И в час беды На помощь приходишь ты. И вновь и вновь. Ты моя Матерь Божья, Я тебя обниму, Матушка моя Родная Я тебя целую. В облаках увижу я твой лик, Что-то волнует меня – мой душевный крик. Я помню, ты сказала: “Помни, мы всегда с тобой. Послушай голос мой. Ты не печалься в трудные минуты Вспомни о Доброте; Вспомни жизни сладкие минуты. Я рукой своей прикоснусь к тебе. Я буду наблюдать, Смотреть за тобой. Помни, мы любим тебя Мы тебя никогда не забудем, И в душе у тебя Любви желания пробудем. Только помни о нас…” 7) ГОРОД НА ОМИ Город Солнца, Город Света, Счастья и... печальных дней, Я Люблю Тебя за это... С каждым годом всё сильней... Гляну на твои просторы, На изгибы Иртыша, И уйдут в былое ссоры – Там тревогой я дышал. Твои грёзы, твои грозы – Вдохновлённая пора – Эти стройные берёзы, Эти смелые ветра. Ты для Нас и Пристань в Мире, Её светоч, её Лоск, Великан среди Сибири Город Жизни, Город Омск. 8) ПОДАРИ МИРУ ДОБРО Подари миру Добро, И тебе услышится, оно Прекрасней всего на свете. На рассвете не буди, Не надо торопиться, Пламенем Добра ты гори, Успей этим насладиться. На душе песня пляски, В руках энергия. Аж хочется на Аляске Написать свою элегию. Человек – ты будь уверен В правдивости Доброты, Не знай тяжести и ныне Знай смелость любви. Подари миру Добро, Людям радость принеси, И тогда откликнется оно, И нежный ветерок любви. 9) ДЕТИ В ГОРОДСКИХ КИНОТЕАТРАХ Дети в городских кинотеатрах, с бадьями поп-корна и солнцами в рукавах громко хохочут и хором расширяют свои чёрносмородинные зрачки, болтают ногами как будто бы в тёплой воде, когда видят огромную белку в чёртовом колесе, бегущую под игривую музыку, которая льётся прямо из потолка. Этот заливистый смех в сверкающей темноте и странно светящиеся маленькие рукава очень напоминают мне… Вот сидят. И я с ними. И так гулко, словно в брюхе кита, и кажется там, за алеющей надписью «exit» нет ни мамы, ни папы, ни улицы, ни городов, ни больного охранника с рыжей тающей бородой. Дети в кинотеатрах, словно ангелы, забывшие как надо летать. Швыркают носом, визжат – да, почти не умеют себя вести, но когда-нибудь они вырастут и тоже будут снимать своё кино, и лучше не думать, каким оно может быть. Их длинные реснички, майки с бэтмэнами и капюшонами, апокалиптичный смех, их маячащие тельца, в которых словно улитка, шевелится уходящий день, и эффект 25-го кадра, поселившийся в каждом втором, а на заднем ряду тянет пепси юный насмешливый бог, и чудные добрые звери поют изнутри… 10) ФЕНИКС На обрывки нервные, неровные кусочки Я, рыдая, разрываю нежно наши снимки. И мешаю их с осколками часов песочных, И мосты, не разведя, сжигаю по-старинке. И шагаю по золе, как можно осторожней, Но совсем не для того, чтоб не обжечься, часом. А чтоб каждым миллиметром обнаженной кожи, Вспыхнув с треском, до самой себя вдруг достучаться. А раньше от любви горела, Сама же выпускала стрелы, Жила и знала все ответы. Теперь остался только пепел. И я горю сейчас от боли, И все могу себе позволить. Я в племени купаюсь алом. Я – Феникс. Я сама не знала. Что-то выгорело, вымерло во мне, живучей. Не хотела по кусочкам – рубанула сразу. По-другому невозможно. Пожалей, не мучай. Постарайся быть счастливым, ведь беда заразна. Я пять лет ждала, надеясь, все само решится. Не решилось, не сложилось. Не судьба. Не с нами. Я люблю тебя. Ты дружишь. Мне от слез не спится. Хватит. Сердце поджигаю и вдыхаю пламя. А раньше от любви горела, Сама же выпускала стрелы, Жила и знала все ответы. Теперь остался только пепел. И я горю сейчас от боли, И все могу себе позволить. Я в племени купаюсь алом. Я – Феникс. Я сама не знала. 11) *** Цветы намокли от зари Упавшей за ночь на траву Давай с тобою говорить А то слова за нас сорвут Утрами пахнет тишиной Иное расцветёт потом Как ты укутанная мной Сгоревшим от зари листом 12) *** С.О. Я научу тебя стрелять Из горизонтов наповал Пока не кружится земля Не будет зеленеть трава Я научу тебя войне Со мной, а может без меня Пока мы шепчем в тишине Не накричать в крови огня Я научу тебя любить Себя, но только очень-очень! В дыму непроигранных битв Мы победим поодиночке. Но на двоих одни поля, Тетрадь, затянутая илом… Я научу тебя стрелять, Чтоб ты меня не научила 13) *** Посвящается К. Нога отломана А раньше кукла бегала по берегам Страны огромной Нога на гравии А выше солнечные зрачки В зеркалах играют Увеличительных Взирая на ошибки учителя Что чистит зубы о камень точильный Ты взрослая теперь ты слушаешь часто По радио о противозачаточных И радуешься что не тебе Как раньше слушала не понимая Кораблики шлёпают по воде А может быть Кто-то домой вернулся в калошах Похоже Что кто-то хороший Но я его не встречала Скука кисельную пенку Сорвать потому что ему не стоять на пороге А кукла безногая У сестры-инвалида за стенкой Застёгнуто платье, но не побежать по ступенькам А раньше могла И бегала И любила 14) * * * Какое хорошее солнце! Большое и сильное солнце. Пушистое рыжее солнце – Мое! М. Безденежных Это солнце совсем не мое, Все же так по-родному греет, Тянет ближе, и… гордость сдает, Как бумага, в руках твоих тлею. Как Земля по орбите кружит, Ближе, выше! Забывая про жизнь, В ритме бешеном, изо всех сил. И не страшно сорваться с оси. 15) * * * Забавляюсь тут, как могу: выдумываю себе новых героев и счастливые сны, накручиваю на указательный палец понедельники – те, в которые всё ещё помню тебя, тебя, заполняющего каждый из дней, горького, как полынь, с сердцебиеньем птицелова и криками в голове. В большинстве же занимаюсь тем, что гипнотизирую дверь, думая, что ты всё ещё можешь за ней стоять. Но всё, замкнутое извне, замкнуто и во мне – последствие чрезмерной привязанности к стенам, плоскостям, вещам, к гудению лампочки там, в потолке, полном чудовищ с простыми мыслями и луной в животе. А ты – будь храбрым и меня прости, наберись сил, чтобы выкорчевать по берегам эти пни – так будет проще забыть зарубки на них: ещё одни доказательства реальности наших встреч - немых прогулок в вакууме зимы и тесных объятий, слишком тесных, чтобы они могли дальше быть, чтоб смочь мне совсем разучиться ходить и вот так сидеть в доме, где шуршат коричневые обои и старые календари, а в утреннем кофе плавают маленькие мучные жуки. дом, в котором точно незачем говорить и развешивать фотографии – остатки прошлых связей и суеты. возможно, это и называется «жить», ощущать себя этой самой сложной формой белка, и нельзя ведь проверить, как повернуть нельзя вспять эту самую долгую, опоясывающую изнутри реку нашей любви… 16) * * * Тишина… Тишина по квартире. Звуки спрятались в ящик ночной; Мелкий быт до Вселенной расширен Непрерывной, чужой тишиной. За окном, на кленовой аллее, Ни движенья, ни слова, ни грёз Не возникнет… Чернеют, чернеют Все материи, скопом и врозь. Я не смею вдохнуть – надышаться… Я не смею рукой шевельнуть… То, что выразить можно и вкратце, Онемело, беспульсьем кольнув. Нет ни чуши, ни мертвенных логик, Ни наук, ни невежества нет… Всё, чем жили мы, стало убогим В этой стиснувшей жизнь тишине. Состояние комы бездонной Топит время, минут острова… Словно взрыв, в немоте заоконной Прозвучала по слуху листва. 17) 33 Этот возраст настраивает на размышления. Но в душе не гармония – психоделик… У Ремарка ищи потерянное поколение… Мы не математики, но кровать разделим. Будут стылая ночь и Луна в остатке, Словно белая (в профиль) на ветке ворона. Вся надежда на двери-замки, на ставни: Оборона от граждан – гражданская оборона. Снова завтрашний день нас возьмет на мушку. …И плевать, что на улице крутит вьюга – Динозавры вымерли потому, что Сожрали друг друга. 18) РОССИЯ Вся в одуванчиках, как в веснушках. В смешных косичках – дороги лентами. Здесь очень легко убивают Пушкиных И Лермонтовых. Здесь вера и бунт, хоровод – самосуд. Здесь звезды считают, но чаще – патроны. Здесь счастливы, но настороженно ждут, Когда будет клич занимать оборону. И мы здесь, конечно же, третий Рим. Пока ж только пьем и родства не помним, Не в меру плачем и говорим. И всуе Господа беспокоим… 19) *** Самозваный Христос, завернувший себя в простыню, В каждом из окруживших тебя в глубине дремлет Бог, но Не читай им нагорную проповедь трижды на дню И святую святых не ищи в замороженных окнах, Не проси подождать повторения старых чудес, Не смотри в никуда, отправляясь за порцией чая. Ты не веришь в спасение даже сегодня и здесь, Разговоры в молитвы и воду в вино превращая. Не рассказывай всем, что приходит иная пора, Не входи в Иордан, даже если тебя попросили! Только днём на обходе молоденькая медсестра Зарыдает, упав на колени пред новым Мессией. 20) *** Опять издалека иду на "Вы". Один из нас в разлуке жить не может. Всё та же грусть - одна для нас двоих, И, может быть, уже не надо больше И тише - ведь зачем-то так близка Та сторона, откуда дует ветер... Один из нас всегда письмо писал, Хотя не думал, что ему ответят, Писал, а расстоянья шли за ним, Его слова переводя на шёпот. Один из нас придумал псевдоним, Хоть это слово и не подошло бы К стихам, к судьбе и к выраженью глаз (Я - просто князь, а ты - Царевна-Лебедь)... Один из нас, опять один из нас, С высоких слов переходя на лепет О важных и торжественных вещах, Которым счёта нет, и смысла - тоже, Один из нас предпочитал молчать, Хоть был уверен, что молчать не сможет. Слова на ветер - как упрёк судьбе. Ты не ругай за слишком нервный почерк... А кроме писем я пришлю тебе Всё ту же грусть - по лебединой почте. 21) ЭКВАТОР Там гулко плачет африканка С расставленными в ночь сосками, Там бородатый иностранец Сжимает белую волну, Там пахнет золотом и чаем, Туземцы на пески китами Лежат и дышат непонятно И держат море в животах. Там канут в лету части света Однажды с чёрными кострами, Там дети падают на кости И бултыхаются в грязи. И мы там – ничего, мы гости. Поводыри под небом звёздным Слепые тайны раскрывают И водят льва на поводке. Там красный рабуш прян и крепок. Татуированное тело: В нём сны полны горячей пыли, В нём счастье гаснет изнутри. И гулко плачет африканка, И невозможно ей не верить, И выжигает злое солнце На лицах вытянутых, крепких Больные, белые, тугие Живые письмена зари… 22) * * * Как трудно быть бабочкою в человеческом теле, Чтоб чувства твои не в пространство - вовнутрь летели, слепыми сухими крыльями падать и падать на дно осеннего, бурого, мглистого сада где-то в конце души; и в решёточках света пытаться помнить всегда обетованное лето в изгибе цветка, но лишь нарисованном кем-то таким же родным и тёплым как воздух летом... Как горько быть бабочкою, не знающей поля, а лишь тяжесть тела, тоску человеческой крови и в пульсе тугом, четырёхкамерной клети, крылья сложив, только помнить о небе, о лете и не понимать ну зачем, зачем столько тела, которое никогда никуда не летело и мир не вдыхало таким разноцветным, огромным, и в смерти его лишь одна перспектива - гроба, а не золотая и тихая луга перина и вечный полёт над лугом - и выше - над миром.
Ответов - 6
М.Б.: Вынуждена была в некоторых случаях (паре-тройке-...) сохранить пунктуацию оригинала. Не обессудьте - не смогла расшифровать этот синтаксис... Ещё один присланный текст не включила в рукопись из-за крайне низкого уровня. Прошу прощения у автора, но... Впрочем, кое-что весёленькое осталось. Точите зубки...
А.: Зачем накидали пол-рукописи Бернадской, Ларичева и пр. ?
А.: скорее тут больше печального... хотя... и забавные вещи встречаются...
М.Б.: Искренне рада что кто-то (жаль, не знаю, с кем именно говорю) знает (и узнаёт!) Юлию Бернадскую и Александра Ларичева. Только насчёт "половины рукописи" - не очень справедливое замечание - всего 3 ст-я. Хорошо бы, если бы и все другие авторы рукописи ("и пр.") были так же узнаваемы... Ну, всем интересного общения!
А.: Хорошо бы ....
Зоил Иванович: Что-то маловато для "тёмной"... То есть, там Бернадская, Ларичев, остальное - поболее половины, но всё же... Ау, где вы, "племя младое..."?
полная версия страницы